Лачуга должника - Страница 89

- Ничего себе ушастики. Отвез бы домой парочку таких, да закон…- нарушил молчание Белобрысов. Не трожьте животных, ребята,Они симпатичный народ; Людье пред зверьем виновато На сто поколений вперед.

- Наша главная задача - найти место для ночлега,- объявил Чекрыгин.- Но прежде осмотрим вон тот постамент.- Он указал на середину площадки, где из дюны возвышался некий каменный пьедестал.-чЕЛОВЕК, запусти люксптицу! Над площадью на двух крылообразных плоскостях повисла мощная лампа-прожектор. В ее зеленоватом свете покинутые здания приобрели особую трагическую четкость. Мы подошли к широкому пьедесталу. Из гранита торчали платиновые обрубки ног, сама статуя валялась на пандусе, наполовину занесенная песком.

- Может, царя какого-то они свергли? - начал размышлять вслух Павел.- Ведь статую не ветер свалил, не землетрясение - тут зубилом поработали… Нет, ботинки больно уж простые, не царские.

Лексинен тотчас же подтвердил эту мысль Белобрысова, сообщив, что мемориальная надпись на пьедестале очень коротка, явно без титулатуры и состоит только из имени. Это был не царь, не полководец, но ялмезианин глобально известный. Затем астролингвист приказал "Коле" направить на лежащий монумент воздушный шланг. Когда статуя была очищена от наносов, Павел воскликнул:

- А старичок-то - наш старый знакомый! Мы с ним на станции встречались!

Действительно, лицо скульптуры имело явное сходство с той старческой головой, что была намалевана на стене станционного здания. Только здесь на лице этом яснее читался недюжинный интеллект, отчетливее проглядывало в чертах душевное благородство. В правой руке статуи можно было различить некое подобие стетоскопа; видимо, оригинал ее имел какое-то отношение к медицине. Но тем страннее и загадочнее казался нам этот поверженный монумент.

- Подшибли, подшибли старикана,- покачал головой Белобрысов. Ах, чего ж вы мне понаделали, Ах, чего ж вы мне нагадали!..

Утешайте меня неделями, Утешайте меня годами!

…А может, он всех обидел,- продолжал Павел.- Видать, это профессор. Мало ли, изобрел какие-нибудь пилюли, все на них набросились, а потом вдруг болеть стали…

То, над чем бились большие умы, Стало опасней грозы и чумы.

С площади мы свернули на широкую улицу, ведущую в сторону, противоположную океану. Пройдя с километр, остановились возле двухэтажного здания, на крыше которого маячила объемистая платиновая цистерна. Дом этот пострадал от времени и непогоды менее, нежели соседние; в некоторых его окнах даже стекла уцелели. Решив заночевать здесь, мы переступили через упавшую с петель дверь. Люксптица висела над улицей, но тут было темно, мы приказали чЕЛОВЕКУ светиться.

- Вам светиться буду, но впереди вас идти не буду, боюсь, подрагиваю я,заявил "Коля".

- Вот заячья душа! - возмутился Белобрысов.- Ну и тащись позади, там тебя вернее кто-нибудь по чердаку долбанет!

Любит смерть нагрянуть с тыла, Перед ней бессилен блат.

Если жизнь тебе постыла - Становись в последний ряд.

…Посреди холла высилось мраморное изваяние богини - русалки с венком на голове. На стенах пестрели мозаичные панно с изображениями птицедеревьев. Топочное отверстие камина было выполнено в форме широко разинутой рыбьей пасти. Уцелел стол из зеленовато-серого дерева, кресла с подлокотниками в виде клешней краба; однако мебель валялась в беспорядке, будто кто-то в панике метался по вестибюлю. В соседней гостиной, среди такого же хаоса, на полу лежали останки ялмезиан; мы насчитали одиннадцать черепов. (В ходе дальнейшего нашего пребывания на Ялмезе мы видели много останков, но, чтобы не огорчать Уважаемого Читателя, впредь упоминать об этом не буду.) По широкому пандусу, огражденному резными перилами, мы поднялись на второй этаж и приступили к осмотру комнат. При каждой имелись ванная и туалет, в каждой наличествовала мебель. Судя по всему, мы находились в гостинице, предназначавшейся для пожилых постояльцев-инвалидов,- ведь иначе архитектор не запроектировал бы пандус, а ограничился лестницей; лестница отняла бы куда меньше полезной площади. Но когда я поделился этим соображением с Белобрысовым, он усмехнулся:

- Все кругом - для инвалидов! Какая-то инвалидная планета, так, по-твоему, выходит?

- Вот хорошая комната,- прервал наш разговор Чекрыгин.- Здесь мы и заночуем.

- Не нравится мне она,- возразил Павел.- Я другую себе поищу.

- Нет, ночевать будем все в одной,- принимая во внимание общую опасность, распорядился Чекрыгин.

Я заметил, что, услышав это, Павел "скис" (его выражение). Ведь о том, что он храпит, знал только я, и ему не хотелось, чтобы об этом узнали остальные. Чтобы замаскировать свое смущение, он развил хозяйственную деятельность: приказал чЕЛОВЕКУ принести добавочные кровати из соседних комнат, затем кинулся в ванную и, к всеобщей радости, объявил, что в трубах есть вода - правда, очень застоявшаяся. (Наличие воды объяснялось тем, что на крыше здания имелась водосборная емкость.) Потом, вынув из контейнера продукты и водоочистительные таблетки, мой друг приступил к обязанностям кока, громогласно заявив, что

Проходимец или сэр вы, Каннибал иль Ганнибал,Нужно всем иметь консервы, Чтоб никто не погибал!

Едва мы приступили к ужину, как послышались резкие альфатонные сигналы. Чекрыгин включил приемник и принял срочное сообщение от Карамышева с "Тети Лиры".

"Только что получено известие, что в Южной поисковой группе, которая успела удалиться на девятьсот километров от корабля-базы, при высадке на берег погибли астрофилолог Антов и альфасвязист Донтелиус. По утверждению члена Южгруппы Коренникова, Антов скончался от туберкулеза, Донтелиус - от малярии. В районе их гибели замечены существа, имеющие внешнее человекоподобие, но не поддающиеся симпатизации.